Тайна венской ночи - Страница 16

Очевидно, что встречать Новый год в столице Австрии пришло в голову самому Галимову, и для этого он привез в Вену почти весь свой «штаб». Было заметно, что «Главная дочь» откровенно скучает в этой компании, общаясь только с самим Галимовым и его супругой. Иногда она позволяла себе разговаривать и с Инной Яцунской, которую явно коробило такое отношение, но она сдерживала себя, понимая, что здесь не стоит показывать свой дурной характер.

Музыканты играли популярные австрийские шлягеры, классическую музыку или модные итальянские мелодии, популярные в конце прошлого века. Многие пары выходили танцевать. «Главная дочь» сама пригласила Галимова на танец. Они поднялись и первыми вышли из зала. Ее супруг проводил долгим взглядом свою супругу и Галимова. Затем, обернувшись к Айше, галантно пригласил жену Анвара Кадыровича, и они отправились танцевать.

– Ты не хочешь меня пригласить? – спросила, нервничая, Инна Яцунская, обращаясь к мужу.

– Ты же прекрасно знаешь, что я не умею танцевать, – ответил тот.

– Разрешите мне пригласить вас на танец? – встрепенулся Давид.

Инна сразу согласилась. Супруг был увлечен едой и даже не посмотрел в ее сторону.

Руслан и Амалия поднялись вместе, Фаркаш и Вероника ушли следом. За столом остались только Яцунский и Баграмов, который угрюмо смотрел перед собой. Он почти не пил; было понятно, что он считает себя на службе и не может позволить себе напиваться, поэтому он употреблял в основном минеральную газированную воду и был мрачен.

Дронго пригласил Джил, и они вышли танцевать. На площадке было довольно много людей, сказывалась ограниченность пространства. «Главная дочь», явно оживившаяся, о чем-то бойко беседовала с Галимовым. Ее супруг танцевал с женой Галимова так, словно отбывал наказание. Фаркаш и Вероника смеялись, о чем-то весело болтали. Вероника, обернувшись, увидела Дронго, танцующего с Джил, и одобряюще кивнула головой.

Музыка закончилась, все направились в зал ресторана. Повсюду покачивались гирлянды шаров, которые даже мешали передвигаться по залу. Музыканты заиграли бразильскую самбу, и в зале начали появляться смуглые танцовщицы, одетые словно для бразильского карнавала – в купальные костюмы с перьями и затейливые головные уборы. Они обходили столики, поднимая гостей. Давид поднялся и с удовольствием последовал за ними. Галимов тоже поднялся, приглашая остальных, но те не собирались вставать. Только Вероника, быстро сообразив, поднялась следом, встраиваясь в длинную цепочку танцующих. Цепочка эта извивалась по залу, выходя из ресторана на веранду и спускаясь вниз; к ней присоединялись все новые и новые танцующие.

Через некоторое время Давид вернулся, очевидно решив выйти из этой цепи полуголых бразильских танцовщиц и гостей «Мариотта». Галимова и Вероники нигде не было. Кажется, это смущало только Амалию, которая краснела, беспокойно оглядывалась по сторонам, все время глядя в сторону дверей. В зал ресторана можно было войти сразу через два широко открытых входа.

– Ты все время смотришь в сторону наших соседей, – негромко произнесла Джил. – Там есть твои знакомые?

– Нет. Но, судя по всему, там собрались люди, которые не очень любят друг друга. И я боюсь, что там может произойти нечто неприятное.

– Пусть это волнует их столик, – рассудительно сказала Джил, – хотя я боюсь, когда ты так говоришь. Если ты так считаешь, значит, там действительно что-то может произойти.

– Поэтому я и беспокоюсь, – пояснил Дронго. – Извини, я хочу на минуту выйти.

Он поднялся и покинул зал. Взглянул на танцующих внизу. Галимова и Вероники нигде не было видно. Судя по всему, они уже выпали из этой цепочки. Дронго спустился вниз, огляделся. Разве можно в этой толпе найти кого-нибудь? Он прошел дальше. Всюду царило веселье – громкие крики, музыка, танцы… До Нового года оставалось около часа.

В конце просторного холла был запасной выход из отеля, здесь же находились косметический салон, парикмахерская, небольшой магазин меховых изделий и два туалета, не видимые со стороны большого холла. Дронго открыл дверь в мужской туалет. Пусто. Он уже хотел закрыть дверь, когда услышал характерное придыхание. Никаких сомнений не оставалось: за дверцей одной из кабинок были двое. И, судя по всему, им явно не было скучно. Он осторожно отступил, закрывая дверь в туалет.

«Можно было догадаться, что они спустятся именно сюда, – подумал Дронго. – В номера они бы не стали подниматься – слишком опасно и долго». Судя по всему, Вероника Вурцель пыталась исполнить данное Фаркашу обещание и своими методами уговорить президента компании на возможную сделку. Или это просто было в их правилах. В конце концов, безнравственные люди отличаются именно тем, что у них нет никаких правил.

Дронго повернулся и прошел на лестницу. «Кажется, положение даже еще хуже, чем я думал, – решил он. – Галимов – человек безо всяких тормозов, если может позволить себе подобные выходки. На втором этаже сидит его супруга, столько гостей, его сотрудники, а он позволяет себе столь недостойное поведение. Эта женщина – его подчиненная; он пришел сюда праздновать Новый год со своей супругой и сотрудниками, каждый из которых может догадаться, чем вызвано его неожиданное исчезновение вместе с Вероникой…»

Дронго поморщился. Он не был аскетом, но в жизни должны быть некие ограничения, которые мы просто обязаны на себя налагать.

Дронго поднимался по лестнице, когда увидел спускающегося Фаркаша. «Неужели идет заключать сделку», – подумал Дронго с некоторой иронией. На площадке второго этажа о чем-то разговаривали супруга Галимова и ее троюродная сестра. Недалеко стоял Баграмов, выжидательно глядя на супругу посла, словно ожидая ее команды. Было заметно, как равнодушно стоит, повернувшись спиной к нижнему этажу, Айша Галимова, и как внимательно смотрит вниз ее родственница, очевидно догадавшаяся, куда именно исчезли Галимов и Вероника.