Тайна венской ночи - Страница 45

Правдоподобная версия? Вполне. И в нее даже укладывается беспокойство Амалии насчет своего друга. Возможно, слова «он там» были совсем не про ребенка. Понятно, что ребенок «там» и никуда не денется. Это могло относиться и к убитому Галимову. Теперь дальше. Руслан – спортсмен и мог решиться напасть. Он моложе лет на десять-пятнадцать, у него лучше реакция. Все совпадает. Какие детали кажутся не очень убедительными? Первая – где он взял нож? Тем более хорошо заточенный стилет. Или он ходит с ножом, как горцы, когда они в национальном костюме? Конечно, у него не могло быть с собой ножа. Вот этот момент действительно очень спорный. Вторая деталь. Нож бросили под столик. Тоже не похоже на реакцию разгневанного молодого человека, оскорбленного в своих лучших чувствах. Он выбросил бы нож прямо на пол у тела и не стал бы выносить его из туалета. Наконец, третья деталь, на которую нужно обратить внимание. Откуда Руслан мог точно знать, где именно будет его босс? Ведь тот мог пойти куда угодно. А Руслана не было рядом, когда там была фройляйн Вурцель. Три неясных момента. Очень много для предъявления такого серьезного обвинения, как убийство.

Теперь – Давид Модзманишвили. Понятно, что деньги всегда главная и движущая причина любого серьезного преступления. Давид нарушал правила компании и вложил деньги в какую-то авантюру Фаркаша. В результате венгр оказался должен два миллиона долларов компании Галимова, и среди этих денег есть и деньги Давида. Он сказал, что вложил все, что у него было. Возможно, даже сказал правду. Для него смерть Анвара Галимова была жизненно важна.

Он позвонил Фаркашу и вызвал его в Вену. Именно он пытался убедить Фаркаша любым способом договориться с Галимовым, волновался больше всего. И произнес роковую фразу о том, что нужно либо застрелиться, либо убить Галимова. Кажется, Руслан говорил, что Давид ненавидит Галимова, считая его «везунчиком». И он сам подтвердил это, беседуя с Дронго. Конечно, он не мог любить Галимова, считая, что тот выбился из «грязи в князи», да еще так удачно женился на женщине, которой изменял направо и налево. Все правильно. Давид сам организовывал столик, он мог узнать про туалет и подсказать Веронике, где им лучше встречаться. А потом назначить встречу во второй раз именно там. Спуститься вниз, нанести точный удар и выйти, выбросив нож под столик. Возможно, он так и поступил. Но в любом случае это был риск. Яцунский мог не согласиться на условия Фаркаша после смерти Галимова. Давид не мог гарантировать себе лояльность Яцунского, который будет не очень сильным президентом, учитывая, что контрольный пакет акций компании находится в руках двух родственниц – Айши Галимовой и Рахили Набатовой. Тогда зачем Давиду такие неприятности? Уже не говоря о том, что он явно не мог быть уверен в лояльности Фаркаша, который выдал его при первом же допросе.

Дронго снова посмотрел на столик, где раньше сидели Фаркаш, Давид и Вероника. Теперь за столиком оставалась только Вероника. Он подошел к ней.

– Садитесь, – приветливо позвала женщина. Когда Дронго сел рядом, они увидели, как к Руслану подошел Квернер и о чем-то попросил его. Руслан улыбнулся. Сидевшая рядом Амалия тоже улыбнулась. Квернер протянул ножницы. Руслан передал их Амалии. Она осторожно отрезала ножницами прядь его волос и передала их старшему инспектору, который положил волосы в конверт, что-то сказав обоим, и быстро отошел. Из кабины лифта выходил Штреллер, за ним спешил сотрудник со вторым конвертом. Очевидно, у Давида тоже попросили несколько волосков на экспертизу.

– Что они делают? – поинтересовалась Вероника. – Зачем им волосы господина Алтуева?

– Берут на экспертизу, – пояснил Дронго.

– Тогда нужно было взять мои волосы, – цинично усмехнулась Вероника, – вряд ли господин Алтуев так близко контактировал с убитым.

– Признаюсь, что ваш цинизм приводит меня в смущение, – сказал Дронго. – Или это расчетливо выбранная поза?

– Это жизнь, господин эксперт, – ответила Вероника, – иначе просто не выжить. Сама ситуация граничит с трагифарсом. Мы все собираемся в самом спокойном городе Европы, где кто-то сознательно зарезал нашего босса. Какая-то дурацкая мелодрама, в которой заняты мы все. Не говоря уже о высокопоставленной особе, я имею в виду дочь президента и ее мужа-посла.

– Я хочу задать вам еще один не очень приличный вопрос, – сказал Дронго.

– Давайте. Каких только вопросов вы мне не задавали…

– Почему вы пошли именно туда? Ведь он раньше здесь не бывал. Это был ваш выбор?

– Нет. Его. Он сказал, что там, в конце зала, есть два туалета, выходящие в коридор. Их не видно из зала, они обращены к косметическим салонам, которые будут закрыты всю эту ночь. Признаюсь, что я о них даже не знала, хотя живу в Вене.

– Ясно. Когда он предложил вам спуститься?

– Когда мы сидели за столом. Он позвонил мне по мобильному и предложил спуститься. Я не стала долго ломаться. Очевидно, ему нравился и такой, «экстремальный», секс.

– Когда вы узнали о том, что они должны прилететь?

– Не помню. Но за несколько дней до Рождества. У нас сразу появились проблемы с размещением. На Новый год трудно найти свободные номера. Хорошо, что нам удалось их найти. Бедный Фаркаш вообще снял номер до двадцать девятого, а потом продлил его на несколько дней, чтобы остаться здесь. Хотя думаю, что его не разорят подобные траты.

– Я тоже так думаю, – согласился Дронго. – А теперь я хочу спросить вас как официального представителя компании…

– С падшей женщиной вы уже прекратили общаться? – спросила она, хитро прищурившись. – А ведь я могу ответить еще на много ваших вопросов.