Тайна венской ночи - Страница 34

Они прошли в небольшую гостиную. Рахиля закрыла дверь в спальню, вышла в ванную комнату. Через минуту она вернулась. Волосы были уложены, она надела обувь, успела подвести глаза. Уселась на диване, кивком головы пригласив Дронго занять место рядом. И когда он сел, наконец спросила:

– Вы подозреваете кого-то конкретно?

– Пока у меня нет для этого оснований. Хотя, судя по разговорам, его не очень любили.

– Это неправда, – быстро возразила она, – его как раз все любили. И слишком много любили. Женщинам он безумно нравился. Сексуальный, чувственный, умеющий ухаживать, умеющий нравиться, если хотите. К тому же обеспеченный человек.

– Я не об этом. Насколько я знаю, у Фаркаша были большие проблемы с компанией, которую возглавлял Галимов. Да и Давид был не очень доволен своим положением. Возможно, я ошибаюсь, но и Яцунский был не очень расположен к своему шефу. Они говорили на «вы», а близкие люди так не разговаривают. Даже Руслан и Амалия были объединены какой-то общей тайной, о которой никто не знал.

– В любой организации начальника немного боятся. Это нормально, – возразила Рахиля. – Вы думаете, все министры нашего правительства обожают моего отца? Представляю, с каким удовольствием многие из них его предали бы. Но боятся. Пока он жив, его очень боятся, ведь можно все потерять. А вот когда его не станет, все они покажут свое настоящее лицо. И мой отец знает об этом, об этом знаю я, и самое прискорбное, что об этом знают и все наши министры. Так бывает всегда.

– Не всегда, – возразил Дронго, – здесь другие причины. Более глубокие и пока мне не очень понятные. Из числа подозреваемых к нему более или менее неплохо могла относиться только Вероника Вурцель.

– Не говорите мне об этой гадине, – вспыхнула Рахиля, – она просто дрянь. Профессиональная проститутка, которую взяли на работу в солидную компанию. Про нее мне такое рассказывали… Она просто нагло бросалась на Анвара. Если кто и убийца, то это она и ее друзья.

– Зачем ей убивать Галимова, если она на него бросалась и, судя по всему, всегда добивалась взаимности? – спросил Дронго.

– Кто вам сказал про взаимность? Она? Да он таких дешевок и на дух к себе не подпускал, – разозлилась Рахиля, – с его статусом и деньгами. Она и мечтать не могла, чтобы такой мужчина на нее обратил внимание. Ее уровень – этот Давид или Дьюла Фаркаш, но никак не выше.

– Боюсь вас разочаровать, но мне кажется, что ей удавалось добиваться взаимности у погибшего.

Рахиля нахмурилась, вздохнула, взглянула на Дронго.

– Вы просто так говорите или уверены в этом? Или, может, это ваши предположения?

– Уверен, – ответил Дронго.

– Как это на него похоже, – выдохнула она, – с кем попало… Он был такой неразборчивый! Когда видел женщину, был готов на любое безумство. Я ему много раз говорила, предупреждала. Но вы знаете, он вырос в большой семье. Шестеро детей, он был самым младшим. Постоянно ходил в тряпье, остававшемся от старших. Отец у него был маляр или что-то в этом роде. Семья все время жила впроголодь. Он учился в вечерней школе, потом заочно в институте. Его можно понять: когда у него появились деньги и возможности, он начал пользоваться этим на всю катушку. Этот человек сделал себя сам. Есть такие люди, которые могут проламывать стену.

– Чтобы устроить свою карьеру, он женился на родственнице президента, вашей троюродной сестре, – продолжил в тон своей собеседнице Дронго.

– Верно. И этим сразу обеспечил себе льготные кредиты и поддержку чиновников любого уровня. Только говорите тише, чтобы нас не услышала несчастная Айша. Все знали, что мать Айши и мой отец двоюродные брат и сестра. Я тоже вложила деньги в его компанию.

– А почему вы вложили свои деньги?

– Он был мой родственник, – ответила она, чуть моргнув. Этого было достаточно, она себя выдала. Рахиля отвела глаза. Дронго молча смотрел на нее, не задавая вопросов. Пауза неприлично затягивалась.

– Не нужно так долго и неприятно молчать, – вспыхнула Рахиля, – вы что-то хотите этим сказать? Вы знаете про наши отношения?

– Вы сами попросили меня говорить тише, – напомнил Дронго.

– Тогда не нужно ставить на мне ваши психологические опыты, – дернулась она, – не нужно так долго молчать, как будто вы знаете обо мне больше, чем я сама.

– У вас были с ним отношения? – спросил Дронго.

– Вам не кажется, что это хамский вопрос?

– Честно говоря, не очень приличный. Но вы сами сказали, что я мог знать о ваших отношениях.

– Не ловите меня на слове. Я вам ничего не сказала. У меня не было и не могло быть с ним никаких отношений. Абсолютно никаких. Или вы считаете меня до такой степени безнравственной женщиной? Не забывайте, что он был мужем моей сестры.

– Нас могут услышать, – напомнил Дронго, – вы так нервничаете, что я невольно мог бы задать вам еще несколько неприятных вопросов.

– А я бы на них не ответила. И вообще, не забывайтесь, господин эксперт. Я замужняя женщина, супруга посла нашей страны и дочь президента. Я – не Вероника Вурцель, которая может во время новогоднего бала куда-то убежать, чтобы ублажать своего шефа. А потом прийти и как ни в чем не бывало сидеть рядом с женой своего босса. Такая дрянь, – снова не сдержалась Рахиля, опять невольно выдавая себя. Ее реакция была слишком бурной для дальней родственницы.

– Как по-вашему, кто мог совершить преступление? – спросил Дронго. – Если исключить из числа подозреваемых Веронику Вурцель.

– Не знаю. Я этих людей знаю не так хорошо. Конечно, убийцей не мог быть ни мой муж, ни наш телохранитель, это понятно. Исключите из вашего списка несчастную Айшу, которая в глубочайшем шоке от случившегося, супругов Яцунских. Он интеллектуал, а не убийца. А его супруга, хоть и нервная особа, но из хорошей семьи и совсем не подходит на роль убийцы. Исключите и его секретаря Амалию. Остаются несколько человек – Дьюла Фаркаш, Давид и Руслан. Если вы не хотите считать Веронику. Только трое, один из которых мог быть его убийцей. Но насколько я слышала, самые большие проблемы были у Фаркаша. Вот вам и главный подозреваемый, – она улыбнулась, – как это называется? Кажется, «дедуктивный метод».